Свет ковал мой меч для своей войны. ©
>>> Коридоры
- Сюда!
Двумя прыжками миновав лестницу Главного крыльца, девушка ринулась в самый омут толпы: расположение войск явно изменилось, однако время было слишком драгоценно, чтобы искать более безопасный путь. Бой явно близился к концу, но, подобно раненному хищнику, еще дышал ненавистью и жаждал крови, еще уносил бесчисленные жизни...
Авроры образовывали вокруг Эдвартса все то же незыблемое кольцо, но они с Тилльбертом даже не замедлили шага. И молча миновали расступившихся мракоборцев.
Дальнейшее обрушилось на нее осколками чудовищной мозаики: сознание выхватывало лишь отдельные кадры, не в силах воспринять цельную картину. Белокурые локоны профессора Смитт, чей-то полупустой колчан на траве, тупое отчаяние в глазах стоящего напротив мракоборца... И окровавленная ладонь, судорожно сомкнувшаяся на тускло блестевшем амулете - близнеце ее собственного...
Взгляд переметнлся с руки наставника на его опущенные веки, скользнул вниз по клинку Экскалибура... С лица Эйлин мигом схлынула вся краска. Прижав костяшки пальцев к губам, она невольно отвернулась и шагнула за Тилльберта, спиной прильнула к спине парня, словно надеясь обрести поддержку.
Пальцы крепче обвили запястье слизеринца.
- Он... Наследник...
Он скорее почувствовал, чем услышал рядом с собой чьи-то тяжелые усталые шаги. Сознание продолжало бороться с темным туманом, что затмевал взор, и Марк, неглубоко вздохнув, приоткрыл глаза.
Мракоборцы расступились чуть в стороны, пропуская сквозь свои ряды девушку и юношу. Марку понадобилась пара минут замешательства, чтобы узнать в девушке свою ученицу. С болью и состраданием ухватил взглядом, как она отвернулась, спрятавшись за спину юноши. Увидел ее залитый кровью затылок и с ужасом осознал, чему подверг ее. Горячая волна сочувствия скользнула вдоль позвоночника, выпрямляя тело.
- Эйлин... - вместе со словами из уголка губ вновь начала сочиться кровь. - Эйлин... подойди...
Он судорожно вздохнул и почти услышал, как клинок Экскалибура заскрипел о ребра. Прикрыв глаза, Марк сжал в ладони амулет Наставника, все еще даривший тепло, и с сожалением, чувствуя, как по скулам струятся слезы бессилья, рванул артефакт. Стальная цепочка, звякнув, разорвалась почти по центру. Марк печально смерил взглядом амулет и протянул его Эйлин.
- Сохрани его... Он может помешать выполнить задуманное...
Найдя-таки в себе силы, она медленно приблизилась и опустилась подле него на колени.
Несколько десятков пар внимательных глаз следили за каждым ее движением, но Эйлин, оказавшись здесь, вблизи, перестала замечать что-либо: взгляд был прикован лишь к кровавым ошметкам кольчуги на его груди. Странно, слезы опять куда-то подевались, но ее вновь переденуло от ужаса, от одной-единственной попытки представить себе это многочасовое страдание... С невозможным усилием подняв глаза, девушка поймала устремленный на нее взгляд наставника, и ее вновь пробила дрожь.
Лишь боль была в этих глазах. Боль, слишком жестокая для любого из смертных, но так и не сумевшая сломить печать поистине нечеловеческого упрямства на его лице. Он не хотел уходить.
Чуть подрагивающие пальцы сомкнулись на руке Эдвартса, сжимавшей медальон. Очень осторожно Эйлин стерла струйку крови, перечеркнувшую его подбородок; молящий взгляд метнулся с лица профессора Смитт на замершего в нескольких шагах Тилльберта, затем обежал всех собравшихся... Мелинды не было. В груди неприятно кольнуло, но девушка изо всех сил боролась с отчаянием, цепляясь за ускользающую надежду. Что-то подсказывало ей: нужно просто подождать. А пока...
Эйлин бережно приняла и спрятала амулет, но и тогда не выпустила ладони Марка. Это было все равно что удерживать за рукав стоящего на краю пропасти, но отчего-то так было спокойнее.
- Сохраню, наставник. И когда придет время следующей тренировки, - добавила она мысленно, чуть подавшись вперед, - нужно будет подобрать цепочку покрепче...
По лицу ее скользнула тень улыбки, а одинокая слеза прочертила едва заментую полосу на серой от гари и песка щеке.
- Сюда!
Двумя прыжками миновав лестницу Главного крыльца, девушка ринулась в самый омут толпы: расположение войск явно изменилось, однако время было слишком драгоценно, чтобы искать более безопасный путь. Бой явно близился к концу, но, подобно раненному хищнику, еще дышал ненавистью и жаждал крови, еще уносил бесчисленные жизни...
Авроры образовывали вокруг Эдвартса все то же незыблемое кольцо, но они с Тилльбертом даже не замедлили шага. И молча миновали расступившихся мракоборцев.
Дальнейшее обрушилось на нее осколками чудовищной мозаики: сознание выхватывало лишь отдельные кадры, не в силах воспринять цельную картину. Белокурые локоны профессора Смитт, чей-то полупустой колчан на траве, тупое отчаяние в глазах стоящего напротив мракоборца... И окровавленная ладонь, судорожно сомкнувшаяся на тускло блестевшем амулете - близнеце ее собственного...
Взгляд переметнлся с руки наставника на его опущенные веки, скользнул вниз по клинку Экскалибура... С лица Эйлин мигом схлынула вся краска. Прижав костяшки пальцев к губам, она невольно отвернулась и шагнула за Тилльберта, спиной прильнула к спине парня, словно надеясь обрести поддержку.
Пальцы крепче обвили запястье слизеринца.
- Он... Наследник...
Он скорее почувствовал, чем услышал рядом с собой чьи-то тяжелые усталые шаги. Сознание продолжало бороться с темным туманом, что затмевал взор, и Марк, неглубоко вздохнув, приоткрыл глаза.
Мракоборцы расступились чуть в стороны, пропуская сквозь свои ряды девушку и юношу. Марку понадобилась пара минут замешательства, чтобы узнать в девушке свою ученицу. С болью и состраданием ухватил взглядом, как она отвернулась, спрятавшись за спину юноши. Увидел ее залитый кровью затылок и с ужасом осознал, чему подверг ее. Горячая волна сочувствия скользнула вдоль позвоночника, выпрямляя тело.
- Эйлин... - вместе со словами из уголка губ вновь начала сочиться кровь. - Эйлин... подойди...
Он судорожно вздохнул и почти услышал, как клинок Экскалибура заскрипел о ребра. Прикрыв глаза, Марк сжал в ладони амулет Наставника, все еще даривший тепло, и с сожалением, чувствуя, как по скулам струятся слезы бессилья, рванул артефакт. Стальная цепочка, звякнув, разорвалась почти по центру. Марк печально смерил взглядом амулет и протянул его Эйлин.
- Сохрани его... Он может помешать выполнить задуманное...
Найдя-таки в себе силы, она медленно приблизилась и опустилась подле него на колени.
Несколько десятков пар внимательных глаз следили за каждым ее движением, но Эйлин, оказавшись здесь, вблизи, перестала замечать что-либо: взгляд был прикован лишь к кровавым ошметкам кольчуги на его груди. Странно, слезы опять куда-то подевались, но ее вновь переденуло от ужаса, от одной-единственной попытки представить себе это многочасовое страдание... С невозможным усилием подняв глаза, девушка поймала устремленный на нее взгляд наставника, и ее вновь пробила дрожь.
Лишь боль была в этих глазах. Боль, слишком жестокая для любого из смертных, но так и не сумевшая сломить печать поистине нечеловеческого упрямства на его лице. Он не хотел уходить.
Чуть подрагивающие пальцы сомкнулись на руке Эдвартса, сжимавшей медальон. Очень осторожно Эйлин стерла струйку крови, перечеркнувшую его подбородок; молящий взгляд метнулся с лица профессора Смитт на замершего в нескольких шагах Тилльберта, затем обежал всех собравшихся... Мелинды не было. В груди неприятно кольнуло, но девушка изо всех сил боролась с отчаянием, цепляясь за ускользающую надежду. Что-то подсказывало ей: нужно просто подождать. А пока...
Эйлин бережно приняла и спрятала амулет, но и тогда не выпустила ладони Марка. Это было все равно что удерживать за рукав стоящего на краю пропасти, но отчего-то так было спокойнее.
- Сохраню, наставник. И когда придет время следующей тренировки, - добавила она мысленно, чуть подавшись вперед, - нужно будет подобрать цепочку покрепче...
По лицу ее скользнула тень улыбки, а одинокая слеза прочертила едва заментую полосу на серой от гари и песка щеке.